Ночлег в пути. (Фурри йифф история по мотивам баллады Р. Бернса дляhttp://furpic.ru/)

Ночлег в пути.

(Фурри йифф история по мотивам баллады Р. Бернса)

 Меня в горах застигла тьма,
Январский ветер, колкий снег.
Закрылись наглухо дома,
И я не мог найти ночлег.

   Со склона горы спускался одинокий путник, то и дело посильнее кутаясь в теплый отороченный мехом плащ, и посильнее натягивал на голову широкополую шляпу, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра и бросаемого путешественнику в лицо мокрого снега.  Извилистая дорога вела все ниже и ниже. Путник, фырча и отплевываясь от снега, глядел внимательными кошачьими глазами на дорогу вокруг него. Уши под шляпой порой поворачивались в сторону шума, казавшегося настороженному коту неестественным для одинокой горы. Он уже не раз пожалел, что вышел из своего дома с этой погодой, но делать нечего. Назад уж не воротишься.

Вновь посторонние шумы, там за поворотом привлекли его внимание, и в подтверждение его опасений из-за поворота вынырнули две фигуры. Здоровенный вислоухий пес, в легких  для зимы, трепанных военных одеждах с кавалерийской саблей в сильной лапе, и облезший худощавый лис с небольшим арбалетом. На нем тоже был потрепанный мундир.  Дезертиры, промышляющие разбоем, не иначе – мелькнуло в голове у кота.  Клыкастые пасти исказились в злобной торжествующей усмешке, при виде вспыхнувшего в глазах путника страха.
   - Давай, вынимай кошелек, выворачивай карманы сам, и мы, может, оставим тебя в живых… - прорычал пес, а глаза его горели яростью и запалом охотника. «Не жди от них пощады» - подумал путешественник и, обуздав свой страх, внимательно поглядел на негодяев. Лис казался опаснее, с его арбалетом, впрочем, и стоял он с боку на дороге, а она вилась вниз, и за спиной разбойника был овраг. Здоровый пес нетерпеливо зарычал, и кот откинув назад полы плаща, отстегнул с пояса небольшую сумочку, но в тот, же миг, обнажив когти, рванулся вперед, минуя огромного пса. Сабля свистнула у него над головой, сбив шляпу, а кот всей своей массой сшибся с лисом. Тот, потеряв равновесие, кувырком полетел в овраг, выпустив из лап арбалет, а путник рухнул на острые камни, едва не покатившись следом за неприятелем. Еле успев откатиться,  как сабля пса  ударилась в то место, где он  был лишь миг назад. Глаза негодяя сверкали яростью и он, рыча вновь занес саблю для удара, но лапа кота, не отводившего от нее взгляда вдруг нащупала лежащий на земле арбалет. Путешественник схватился за него и, выкинув вперед лапу,  разрядил оружие в грудь противника. Пес завыл. Болт глубоко вошел в тело, пробив трепаную легкую кирасу,  и разбойник, полыхая ненавистью и злобой из последних сил ударив распростертого на земле, рухнул на колени. Кот вновь увернулся, вскакивая, но сабля, все же, нанесла длинную рану, пониже плеча и зацепив грудь. Основной удар приняли одежды, и рана была скорее поверхностная хоть и длинная. Кровь обильно выступила, впитываясь в черные одежды. Кот, пошатываясь, встал, и взглянул на своего противника. Тот тяжело дыша, сквозь рык сыпал руганью, делая попытки встать, поворачиваясь к путешественнику, но кот схватив его за уши, вскинул голову, и ударил когтистой лапой по горлу. Что-то заклекотало, алые потоки вырвались из раны, окропив девственно белый снег, и тело, дернувшись, обмякло. Фыркнув, кот оттолкнул его. Какое-то время он просто стоял, переводя дух, и собираясь с мыслями. Лис благополучно свернул шею в овраге, и второй противник тоже был побежден. Мокрый снег все так же сыпал с небес, растворяясь в кровавой луже, и ветер нагонял серые тучи. На мир сходил вечер. Скорее всего, ударит мороз.  В воздухе уже ощущалось его дыхание.  Нужно двигаться дальше.

  Оторвав куски одежды противника, кот поверхностно перевязал рану на плече,  кое-как перетянул грудь, бормоча заклятья.  И кряхча, вновь нацепив поясную сумку, надел шляпу и, закутавшись в разорванный плащ, пошел вперед. Потеря крови давала о себе знать, и идти сквозь непогоду было все труднее. Совсем бы было неплохо найти, где переночевать. Кот вслушивался и внюхивался в окружающий мир. Откуда-то почувствовался запах дыма и овец. И вскоре за поворотом путник различил у подножья холма небольшой домик, и бессознательно заспешил к нему.

  Небольшая фермочка была обнесена нехитрой изгородью, из трубы вился дымок, и это место казалось таким уютным, что даже царские палаты не шли с ним сейчас ни в какое сравнение. Путник остановился, тяжело облокотившись об изгородь, что бы перевести дух, и вглядывался, в поисках хозяев этого места. В небольшом окне казалось, были отблески  очага, но больше ничего нельзя было разглядеть. Вдалеке, по дороге прояснилась изящная, закутанная в плащ с капюшоном, фигурка, похоже, какая-то самочка несла ведро с водой с ручья.   Нетерпении взгляд кота впился, а нее, а подходящая, слегка замедлила шаг. Кот пошел ей на встречу, оставив в покое забор. Она остановилась, поставив ведро, и рука ее невольно потянулась к оружию под плащом. Кот тоже слегка притормозил, но улыбнувшись, вновь пошел к ней.
  - Простите, если напугал вас. – Сказал он, подойдя поближе и поднимая пустые руки, вздрогнул, расшевелив рану. - Но уверяю, меня не чего бояться. Просто запоздалый путник, ищущий приюта в ночи. – Незнакомка была молоденькая колли, так и дышащая юностью. Рыжевато-русые, вьющиеся волосы непослушно выбивались из-под капюшона. А мордашка с зелеными глазами была прелестна.  – Не могли бы Вы и ваши родные оказать милость, приютив путника к себе на ночь. – Добавил кот, сделав еще пару шагов к деве. - Позвольте,  помогу вам с ведром?
  Колли внимательно глядела на незнакомца, пытаясь разглядеть его лицо под полами шляпы, и взглянула на разорванные одежды. Ветер дохнул с новой силой, откинув плащ, и она разглядела свежие повязки.
 - Вы ранены? Нет, не стоит, я сама донесу.
 - Да это… Встретил двух негодяев на горе. Дезертиры разбойники. Мне чудом посчастливилось убить их… Ну… пес с саблей оказался весьма силен…

 - Вы,  вы их убили… - Колли отшатнулась, незнакомец теперь не казался таким уж и слабым. Но на лице ее все же отразилось облегчение. – теперь они не будут воровать моих овец, и… и до меня не доберутся. На днях утащили ночью сразу двоих! – с жаром добавила она последнее, возможно, что бы скрыть предыдущие слова.
  - Не беспокойтесь, теперь они точно никого не тронут.
  Она вновь обеспокоенно поглядела на незнакомца, кажется, в ее душе шла борьба жалости и недоверия к этому случайному встречному. Он уложил двоих солдат, не будет ли он опасней их, к тому же он кот. Но с другой стороны он сейчас выглядел таким… ну никаким, хотя держится молодцом. Раны, наверно, доставляют немало боли, и как бы ни случилось заражения. Перевязал он их совсем неаккуратно. Наверно он потерял много крови, и может потерять сознание и замерзнуть в ночи. А он избавил ее от неприятностей, и если честно, она очень боялась этих бандюг. К тому же, как же она откажет раненному, застигнутому холодной ночью…

  - Вы наверно потеряли много крови… - пробормотала она вслух.
  - Ну… холодно было перевязывать…
  - Думаю, у меня найдется свободное место в доме. Пошлите. – Решительно сказала колли, стараясь вести себя хозяйкой положения, чтобы предотвратить возможные казусы.

  Кот здоровой рукой взял ведро, но она мягко отобрала его, пошагав впереди, как бы указывая дорогу. Капюшон спал с ее головы и открыл взгляду шагавшего путника великолепную гриву вьющегося волоса упавшего на ее плечи и спину. Меж тем она, не теряя бдительности, незаметно прислушивалась к шагам незнакомца, порой поворачивая к нему ушки. Кот спокойно плелся следом, шаги были тяжелые и дыхание не очень ровное. На мир спустился вечер, а с ним и зимний морозец.
 Они, пройдя через двор, вошли в дом, и тепло от очага приятно расслабило. Гость скинул плащ, оглядываясь.
  - Вы здесь одна живете?! – Немного пораженно спросил он. – Вокруг такая глушь…
  - Отец с матерью уехали в город на некоторое время, вот пока одна справляюсь. – Сказала она, ставя греться воду и роясь в мешочках с травами и бутылочках в шкафу. – Проходите, давайте мы поглядим на ваши раны. – Скинув с себя плащ, она оказалась в простом крестьянском платье, и от гостя не ускользнула привлекательность фигурки его сегодняшней хозяюшки.

  Морщась, он скинул черные куртку и рубаху пропитанные его кровью, усевшись в указанное кресло у огня. Раны были не опасные, но довольно неприятные.
  - Как же зовут спасительницу Геста? – Нежно промурлыкал он, принимая от колли теплую чашу вина со специями, и немного сжал своими ладонями ее кисти. 

  - Лейсси… - Cмутившись гостя, произнесла девушка, выскальзывая из его рук. – Сейчас принесу еще… сыра…
  - Лейсси… «Малышка» или «кружевная»… - пробормотал гость, не сводя взгляда с девушки, но заметив ее смущение, сам спохватился. – Не обязательно,  дорогая мисс.
  Свет очага плясал на ее мордашке, и может из-за этого ему показалось, что и во взгляде Лейсси пляшут огоньки, и она исподтишка все же поглядывает на него. – Вам идет это имя…
 Колли скрылась в кладовой, прижав к груди небольшую головку сыра. Грудь ее тяжело вздымалась, и по телу пробегала дрожь. Она смутилась незнакомца. Смутилась и смущалась, но все же что-то невероятно тянуло к нему. Такое, кажется, было впервые с ней. Что-то похожее порой ощущалось в беспокойных снах, неясных и туманно пленительных но.. но все же… она схватила с полки отцовский бренди и, вынув пробку, отпила и, поморщившись, глотнула горючий напиток, тепло изнутри постепенно разлилось по ее телу. Отец всегда так делает, когда напряжен. Его это расслабляет. Глубоко вздохнув, она вышла из кладовой, прихватив с собой и бутылку, решив промыть ей рану. В любом случае отвар трав пойдет лучше, подумалось ей вдруг, но можно промыть бренди вокруг, во избежание заражения. И если что, угостить гостя. Она же гостеприимная хозяйка, в конце концов.
  Кот все так же сидел у гоня, и повернувшись на стук двери, улыбнулся девушке. Его глаза блеснули, или это только всполох огня, и он немного смущенно опустил взгляд. Лейсси сжав всю волю в кулак подошла к нему и выставила все на стол. Потом подойдя, бросила в кипяток травы, стала глядеть на приготовление отвара.
  - А вы куда направляетесь, сер Гест?
  - Можно просто Гест. - Промурлыкал он - Да вот идем де в Гласгов.  Тамошний торговец кое-что приобрел для мя, по нашей договоренности но, увы, это вышло только этой зимой. Думал управиться к осени здесь да не вышло. Но я очень рад этому… если бы… если бы вышло раньше, то не встретил бы тут вас. Даже раны не беда. Зато мы познакомились.

  - Что за чушь вы несете… - пробормотала она, деловито помешивая отвар, и как бы невзначай обернулась, встретив обжигающий взгляд его глаз, и вздрогнув, отвернулась.

  Кот тоже вздрогнул, и опустил взгляд в кубок с вином, отпил и него. Путешественник тяжело дышал, и вновь посмотрел на склонившуюся к очагу девицу. Отставив чашу на столе, он положил здоровую руку себе на колени, как бы небрежно спустив кисть, но она сжалась в кулак, От его глаз не укрылось тяжелое дыхание колли и ее огненный взгляд. Эта милая собачка распалила в нем огонь, дремавший до неких пор. Ее невинность и чистота тянули к себе, обжигая сердце нежностью и желанием. Он сдерживал себя, памятуя о приличиях и недоверчивом отношении ее к нему. Но почти с первого взгляда понял, что она не просто прохожая для него. Было совсем непросто пытаться вести непринужденную беседу, когда в сердце клокотал огонь.

   - Вы знакомы с лекарственными травами? – проговорил он.

   - Да, как и всякая загородная девочка. Мы с мамой их много знаем. От какой хвори, или чего еще, и в какое время собирать нужно. Это очень много значит - время сбора. – Она отставила отвар с огня, наливая его в блюдце, чтоб побыстрее остудить и обмочив приготовленную мягкую ткань, стала протирать порез на плече.

  Ее руки дрожали, при прикосновении к его телу, и кот, крепко сжал сиденье плетеного кресла.

  - Щипает? – произнесла она сдавленным немного голосом, Когда отстранилась, выпрямившись и обмакивая ткань в отваре. Миг назад ее волосы касались его плеча, пока она протирала рану вокруг, и он слышал ее сдавленное дыхание на себе, а она его…

   - Ннет, все в порядке. – Проговорил он. – Не бойся, Лейсси, не кусаемся. Можешь смелее проводить своей нежной лапкой.

  - Я… хорошо… - Она вновь стала протирать рану,  а его волосы касались его морды и, но мог чувствовать ее запах, манящий к себе. Казалось еще миг, и он не сдержится, обнимет ее, прижмет к себе. Из его горла вырвался сдавленный рык,  и девушка отпрянула. Он закрыл глаза, опустив голову.

 - Все же… болит… веду себя как мальчишка, простите. – Проговорил он, тяжело дыша.

  - Я… право же не знаю…

  - Э… - взгляд кота упал на бутылку бренди и, схватив ее, он отхлебнул пару глотков. – Так будет гораздо лучше, думается. Спасибо она тут к месту, как и ты… - колли тяжело дышала, а в глазах метались и страж и нежность и желание. – Могу ли я просить тебя продолжить?

 - Хорошо…

Немного отстранившись, она стала обрабатывать рану на груди, нежно проводя по ней лапкой, смывая запекшуюся кровь, протирая и дезинфицируя порез. Эта рана была более опасной, но и касания разжигали в обеих большую страсть. Вдруг она почувствовала, как его рука коснулась ее ноги выше колена и, примяв платье, поднялась повыше. По ее телу «пробежали мурашки» и она отстранилась, отойдя на шаг.

 - Не надо… пожалуйста, не надо… - пробормотала она, потупив взор, и крепко сжав в руках пропитанную отваром ткань, что тот просочился сквозь ее пальчики, каплями упал на пол.

  - Лейсси?.. – Прошептал он, и она, вздрогнув, взглянула ему в лицо. В его взгляде полыхали неприкрытые страсть и нежность.   – Не буду, не буду, пока ты не решишься…  

 - Я?.. я… - Она стояла на месте, как бы в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Казалось, она была оставлена один на один со своими желаниями и своими страхами, и казалось, сейчас расплачется. Если бы он натаивал, она бы поддалась, и, может, сняла с себя бы ответственность за этот проступок. Но так… так… Ах если бы он настоял!..  Его взгляд стал более нежным и понимающим. Он улыбнулся, и озорные искорки сверкнули в его глазах:

  - Давай продолжим?

 Кивнув, и стиснув зубы, она вновь принялась протирать рану со странным усердием, и, не боясь коснуться его тела. Что-то пропало. Страх, он исчез, теперь она не боится его. Странно, но с этим всем родилось и доверие. К        акая то беспечность, и нежность к незнакомцу. Незаметно для себя, она закончила обработку раны. Принеся ткань, она аккуратно наложила повязки, крепко завязав их, чтобы не сползали.

 - Вот так… - Пробормотала она.

 - Спасибо, милая Лейсси. У мя никогда не было столь нежного и хорошенького лекаря. – Промурлыкал он, вставая, и быстро повернувшись к ней спиной, и прошелся по комнате. Впрочем, все равно она все видела, и поняла, почему он так поспешно отвернулся. Спереди его брюки весьма выпирали. Колли улыбнулась, и в ней с большей силой проснулся интерес и желание к запретному. А меж тем, кот нацепил, не заправляя свою длинную рубаху, и смущенно улыбаясь, повернулся к ней. В глазах его все так же пылал огонь.

 - Нуу… Пожалуй время спать… - пробормотал он.

  - Да… Сейчас я постелю Вам. – Колли юркнула в комнату отца с матерью и разобрала постель, положив большую подушку  изголовье. – Вот. Все готово.

 Он, как будто крадучись вошел в комнату, и она вздрогнула, услышав его тихие шаги, и склонившись, провел рукой по накинутому одеялу, как бы лаская его.

  - Эм… а можно… еще одну подушку. С одной неудобно как то… - проговорил кот. Ее глаза полыхнули, и она поглядела на него как бы с негодованием, но встретила опущенный и смущенный взор, улыбнулась, теряясь, и отошла к комоду за подушкой, вновь оказавшись один на один со своим желанием. Нерешительно, взяв подушку и прижав ее к себе,  она оглянулась на гостя. Ее грудь тяжело вздымалась, и она была не в силах утихомирить это дыхание. Кот почти скинул рубаху, повесив ее на раненную лапу, и все еще прикрывал свои брюки. Кажется, он стоял затаив дыхание, здоровая лапа его нежно ласкала широкую резную быльцу кровати, стараясь делать вид, что он не при делах, но она теперь понимала, что с ним происходит. Она не спеша подошла к кровати, сама слегка подрагивая, ощущая его запах рядом с собою, она опустила подушку на кровать, и поглядела на него. Взгляд его пылал желанием и лаской, метавшихся в нем и, находя ответные всполохи в ее душе, его запах кружил голову, и она, кажется, сдалась, прикрыв глаза и подавшись вперед. Его руки обвили ее в нежном объятии, и тихо опустили на кровать…губы и язык стали ласкать ее лицо и шею, а рука легонько распускала завязки платья, лаская округлости грудей казалось два маленьких холмика, навеянными снегом, но столь теплые и пленительные, его лапы остановились у сосков, теребя их, а губы не могли оторваться от ее лица и шеи. Она, тяжело дыша, постанывала от неги ласк, охватив, обняв его, но и как  странно, придерживая, что бы раны не столь напрягались, и это вызвало прилив нежности к этой заботливой самочке.  Руки его ласкали грудь и волосы, незаметно лишая одежд, губы и язык касались ее щек, испивая  сладость губ, нежно касались шеи. Здоровая рука, скользя и лаская бедра и низ живота, коснулась увлажненных половых губок, лаская их и понемногу нежно проходя внутрь, а губы и язык неспешно  сбежали к грудям, посасывая и покусывая соски. Понемногу стали спускаться все ниже и ниже, а рука продолжала ласкать груди. Укрывая поцелуями низ живота, и спускаясь все ниже, язык его коснулся губок и нежно заходил по ним, постепенно проникая внутрь, и как бы случайно касаясь клитора, вновь скользил вверх вниз, то проникая еще глубже подрагивал, вертясь, и вновь возвращался к предыдущему, на несколько мгновений останавливаясь на клиторе и нежно лаская его и места вокруг, почти выходил, но вновь возвращался, медленно и неспешно. Лейси стонала и порой, дрожь проходила по ней, Гест понемногу ускорял ритм, проходя глубже выделывая пассы языком, и ласкал набухший клитор, порой посасывая его и вновь отступая, очень нежно касаясь языком головки. Он вновь замедлил темп став на пару секунд и вновь медленно начал проводить языком сверху вниз, проходя глубже. Вновь сбавил темп, лаская нежными движениями языка клитор, почувствовав, как он слегка уменьшился, он ускорил темп, выделывая разные движения языком, не забывая рукой ласкать грудь, и чувствуя, как Лейсси напряглась, и через мгновение по телу прошла судорога, и самочка, подвывая со стоном, кончила, орошая все соками, закинула голову. Несколько секунд  кот выждал, дав Лейсси отдышаться, и вновь стал ласкать ее грудь и живот, поднявшись и ища ее губ, и постепенно вновь спустился вниз, лаская губки, и новь поднялся, коснувшись своим мужским органом, половых губок. Самочка вздрогнула, прошептав:
  - Нет, нет… не надо этого…

Кот улыбнулся, целуя, взял ее руку, опустил ее на свой орган.

   - Не бойся, вот он. Ты можешь подсказать, насколько ему войти. – Она охватила его, ощупывая, и стала медленно ласкать, а Гест подался вперед, коснувшись им губок, слегка вошел внутрь. Самочка вздрогнула. Гест стал проводить им поверх губок, порой немного входя внутрь. Лейсси порой надавливала, на него погружая его, или боясь, освобождала, все еще постанывая, но потом, повинуясь страсти, надавила чуть сильнее, и головка погрузилась полностью по движению, немного отведя его назад, Гест вопросительно взглянул, и Лейсси кивнув, закрыла глаза, а губы Геста коснулись ее губ. Он подался вперед входя в нее и она вскрикнула, сильнее обычного, а он ощутил себя в ней но потом мелкими движениями, он почти вышел, и стал входить по нескольку раз не очень глубоко, и вновь входил полностью, повторяя это, и через время стал подрагиваться внутри, и почти встав над Лейсси, стал рукою ласкать верх губок, а второй теребя и лаская грудь. Гест чувствовал, как и его напряжение возрастает, и он не железный и может кончить. А самочка постанывая, закрыла глаза, и кот стал ощущать нарастающую в ней дрожь, внутри, дыхание ее перехватывало, и она вскрикивала се сильнее и сильнее, все тело ее сжалось на считанные мгновения, и в момент выхода Геста, из лона ее обильно излились соки. Вид всего этого привел к тому, что кот задрожав, излил свое семя, упавшее на грудь и живот самочке. Тяжело дыша, он опустился вновь и стал ласкать лицо плечи и грудь Лейсси, и она впервые за все время, тоже коснулась губами и языком его лица. Проведя в ласках какое-то время, они заснули в объятьях.

   Утро застало их в постели и, открыв глаза, Гест увидел, что его подруга, лежа на его груди, задумчиво смотрит в окно, на котором морозец нарисовал замысловатые узоры. Волосы ее в беспорядке упавшие на плечи и задумчивые глаза на милой мордашке, заставили его сердце вздрогнуть от восторга.

 - Проснулся, разбойник… - пробормотала она, привстав и глядя ему в лицо. – Истрепал все бинты, вновь раны открылись.

 - Разбойник?.. – сонно переспросил  кот.

 - Конечно, Разбойник и грабитель. К тому же кот. – Она тюкнула пальчиком его по носу. – Не зря боялась тебя. Погубили вы меня, незнакомец. Разбойник, отнял драгоценное, сама отдала его… Что же теперь скажут родители…

 - На улице холод… - пробормотал кот, глядя в окно. – До города путь не близкий. Мог бы Гест остаться пока здесь. Придется, верно, вновь просить вас, Милая Хозяюшка еще не раз стелить постель.

  Она вдруг счастливо улыбнулась, и эта улыбка привела в благоговейный трепет вчерашнего незнакомца, но вдруг вновь помрачнела:

  - А что будет, когда потекут ручьи? Незнакомец растает в дорожной пыли?

  - Потом… - пробормотал он как бы задумчиво – потом разбойник совсем украдет невинную жертву. Ты пойдешь со мной Лейсси? Далеко далеко, к краю земли, где над морем всходят звезды и в небеса взмывают корабли с сияющими алмазами парусами, Где в небесах висят сады, а корни их порой спускаются к далекому морю, где деревянные дома утыканы ветрячками и флюгерами и по проводам с кристаллами бегают искорки? Где Крылатая волчица с вороньими лапами бежит рядом с белоснежным матерым волком, где на дне лесных речушек блестит золото, в степях резвятся единороги, а тенистые леса мнят своей прохладой и тайнами?

  Глаза Лейсси засияли восторгом и надежной, но она гасилась недоверием:

  - Не уж то есть такое место?

  - Есть, такие места есть и МЫ пойдем туда с тобой, если, Лейсси поверит и захочет пойти с Гестом.

 - Да!.. – Мечтательно проговорила она, поцелуй был клятвой и печатью. Нехотя, она оторвалась от его губ и, встав, накинула одежды, и взяв, принялась зашивать рубаху Геста, и посмеиваясь сказала. – Ну нельзя же допустить, что бы ты пошел туда в дранье…

Целуя веки влажных глаз

И локон, вьющийся, как хмель,

Сказал я: - Много, много раз

Ты будешь мне стелить постель!

Потом иглу взяла она

И села шить рубашку мне,

Январским утром у окна

Она рубашку шила мне...